Наконец-то мы решились.

Собрали информацию из книг и Интернета, мысленно уже прошли этот путь, теперь надо воочию. Визу оформили на три месяца, билеты взяли туда и обратно, решив, что сорока дней достаточно. Рассчитали финансы, умножили на два – должно хватить. Рюкзаки уже как месяц стоят готовые. Зудилось. Не перегореть бы, как спортсменам на старте. «Отче наш» и молитва «идущему в путь» перед бабушкиной иконой. Помолчали минуту, присев на диване, и, соблюдая все традиции, стартовали.

Электричка Керчь – Джанкой.

Если хочешь узнать новости, высказать наболевшее и выговориться, то это здесь. Соседи льготники – женщины лет шестидесяти, наперебой друг другу высказываются: - Молоко уже по семь!

- Правительство собирает деньги, и пенсии будут по 1500-2000гривень.

Одна из них пробовала возражать, но другая, из всезнающих, быстро заткнула ей рот. Интеллигентного вида женщина замолчала. Разные, но единые в постигании искусства выживания на нашу рядовую пенсию, они едут «скупляться» и шумно выходят у базара.

Поезд дальнего следования.

Тут и публика другая и расклад другой.

Долгая дорога. Скука. Одни её разбавляют разговорами, другие - спиртным. Где взять? У проводника! Но не все догадываются, что он не только готов продать, но и тут же сдать своих клиентов ментам.

Рядом студенты. Шампанское, пиво, громкие дискуссии. Вагон не спит. Заходит наряд милиции. По одному их приглашают в купе проводников и предлагают:

- Ну, что? Будем оформлять или …?

Соглашаются на «или».

Вот так в тандеме с проводником и милицией воцаряется спокойствие в вагоне.

Следующий этап - самолёт Киев – Шарджа (Эмираты) – Бомбей.

В аэропорту Борисполь изменения. Сданный новый терминал – ещё не работает, бесплатно взвесить рюкзак уже нельзя, зато пышным цветом расцвело чисто украинское ноу-хау: добровольно-принудительнная упаковка багажа в целлофан. В этом сезоне уже не два, а десяток спортивного вида пацанов стоят перед вами за стойками, преграждая путь, и ловко орудуя скотчем, за пару минут сшибают по 25 гривен, делая деньги из воздуха. Зашуганый пассажир готов платить за всё. Дальше люди в погонах просят тебя смотреть прямо в лицо. Ты стоишь рядом с мерной линейкой. Сжимаешься, мелькает как кинокадр жизнь, ждёшь, не выдаст ли компьютер того, чего ты и сам о себе не знаешь. Ну, вот и всё, всё обошлось благополучно.

С посадкой в Шардже начинается неразбериха. Не работают табло, куда идти непонятно. Но появляются молодые люди с табличками на груди, рукой куда–то вдаль показывают и кричат:

- Трансфер, трансфер.

Подходим к стойке, громадная очередь и уже преобладает люд с тёмным цветом кожи.

Следующий клич:

- Колёмбо, Колёмбо.

Поняли, что нам туда не надо. Ждём. Наблюдаем и оцениваем обстановку. По аэропорту ходят парами мужчины, завёрнутые в белые простыни, на ногах «вьетнамки» - так у нас одеваются только в Сандунах, в руках чётки. Похоже, что шейхи.

Из Киева с нами летели парень с девушкой с музыкальными инструментами на Гоа – видимо на заработки. Мы их потеряли из виду, заволновались, так как раздался следующий клич:

- Мумбаи, Мумбаи.

И вот все уже в самолёте, арабская авиа компания, стюардессы чёрненькие, пиджачки красненькие – контрастные, красивые, улыбаются только для тебя.

Пилот прочитал молитву и три раза повторил:

- Аллах Акбар.

Каждый, конечно, вспоминал своего бога, но помощи в воздухе принял бы от любого.

Сосед по креслу - индиец, после взлёта втайне выпил «фунфурик», громогласно отрыгнул и заснул. Впоследствии мы это слышали не раз и в поезде, и в автобусе – это было общепринято: поел – отчитался.

Мумбаи, он же и Бомбей.

С Бомбеем вспоминается фильм детства «Бродяга» и песня: «Абарая-а-а-а». Здесь, среди пятнадцати миллионов, немало и нищих. Контраст во всём. Выстроили его англичане на семи островах, ну а живут в этом промышленном монстре индийцы.

В здание аэропорта пускали только по билетам, потому что это был оазис. Поменяли деньги, сделали предоплату такси, всё как учили бывалые в Интернете, и только потом вышли в настоящую Индию. Кондиционеры остались позади, впереди реальность.

Душный воздух с застарелой мочой ударил в нос, но этого стараешься не замечать, потому что вокруг тебя, наконец-то, желанная экзотика: пальмы и цветущие растения, женщины в ярких сари и мужчины, одетые почти как мы, только у всех светлые рубашки с длинными рукавами.

Раннее утро, брезжит рассвет. Маленькое такси, этакая чёрно-жёлтая козявка, бодро мчится по ещё пустым улицам. В окно смотришь не отрываясь, первые впечатления самые острые, яркие, потом, конечно, всё притупляется, привыкаешь. Иногда кажется, что ты и не в Азии, а в доброй старой Европе – викторианского стиля дома, скверы. Трасса отличная. И вдруг, что я вижу? Глазам своим не верю! В центре города подросток сел на тротуар, повернулся к нам задом и оправился.

Позже, когда ехали поездом, я для интереса считал повёрнутые к нам голые мужские зады с кувшинами для подмывания – доходило до трёх десятков. Пользуются при этом левой рукой, а правой здороваются и едят.

Наконец-то центральный железнодорожный вокзал – красавец! Людей – как муравьёв и многие расположились на полу (потом мы поняли, что это нормально). В кассе интуриста удачно со второго раза заполнив бланк, купили приличные билеты на вечерний поезд до Дели. Теперь город на целый день наш.

Жарко, душно, шумно, ярко. Все знают английский, понимаем плоховато – другой акцент. Много пьём воды, едим бананы – остальное боимся. Всё не как у нас. Интересно. Щёлкаем фотоаппаратом. Выбились из сил. Стемнело.

На перрон пришли заранее и стали с толпой искать себя в списках пассажиров, с трудом разобрались с вагоном: у них нет номеров, зато много типов. С кондиционером и вентилятором (1АС, 2АС, 3АС), спальный с вентилятором (SL) – всё это подобие нашего плацкарта, отделяемого занавесками, и общий (куда лучше не соваться). Кроме того, можно купить билет без места и решать эту проблему уже в поезде. Подали состав, а проводников возле вагонов нет. Куда-то зашли - темно, никого, за шторы цепляемся, сели у окошка, расслабились, не то что на перроне: здесь и крысы не бегают, и продукты человеческой жизнедеятельности, посыпанные хлоркой, глаза не выедают. Постепенно появлялись соседи, а вот загадочная фигура проводника возникла часа через три, чтобы надорвать билеты – он один на весь состав. Обслуживать же вас будут два пацана: один разносит бельё, другой моет полы и брызгает дезодорантом – это в классе 2АС.

Если у тебя нижнее место, то оно твоё только с 9 вечера до 6 утра, а в остальное время на твоей постели толкутся все кому не лень. В вагоне четыре туалета – два европейских и два индийских, дополнительный умывальник в тамбуре, а вот кипяточка нет. По вагону бегают разносчики чая и кричат:

- Цай, цай.

Могут тебя разбудить и спросить, хочешь ли ты чая. К «Ноу» ты добавишь крепкое словцо по-русски и улыбнёшься.

Колонизаторы оставили отличную сеть железных дорог. Поезд идёт тихо, рельсы без стыков. Трогается плавно и, если будешь стоять спиной, то и не услышишь. В пути же он постоянно гудит – коровы и люди на рельсах обычное дело.

Индийцы народ дружелюбный и сдержанный, но уж очень простой, что касается бытовой культуры. По мобильнику могут говорить долго, часто и громко, в паузах добавляя:

- А ча, ч а; а ча, ча – типа нашего: «Да, да»

Ну, вот и Дели.

Ударение надо делать на «и». Оказываясь в Дели, вначале испытываешь разочарование. Но, постигая его, обнаруживаешь старую часть с почти средневековым укладом, новую, блистающую современностью и богатством, и поражающую тебя – историческую.

Индийские улицы – это целый мир, существующий сам по себе: здесь живут, спят, умываются, едят, совершают покупки, болтают и ведут свой бизнес среди угарного газа и какофонии звуков, от чего у людей непривычных голова идёт кругом. Ты постоянно находишься в окружении множества людей. Автомобили движутся бампер в бампер. Между ними как-то умудряются ехать авторикши (в народе их называют тук-туками), велорикши и скутера. А среди общей неразберихи стоят несколько коров с разрисованными рогами и, спокойно наблюдая, что-то медленно пережёвывают. Дети, калеки и прокажённые протягивают руки и просят:

- Рупию, всего одну рупию! – Или:

- Мани не надо – только кушать.

Здесь же можно было погладить одежду. Утюг большой, на древесных углях, дымил и шипел. Индийские мужчины всегда очень аккуратны: с наглаженными брюками со стрелками, заправленными рубашками.

Отремонтировать обувь, замок, пошить и покрасить одежду – всё было рядом.

В огромных медных котлах все шипело и купалось в масле, вкусно пахло специями.

Прямо на тротуаре у забора из гофрированного железа временное жильё из целлофана (для многих оно постоянное), где что-то варится, стирается.

В тени расположились велорикши – элита этих мест.

Хоть и непривычно бывшему советскому человеку ездить на другом, но решили добраться до известных достопримечательностей с их помощью. Наперебой предлагают услуги, но на кого ни глянь, все маленькие, худенькие или старенькие – ну как на таком ездить! Один из них внушил доверие, сказав:

- Я знаю, где это.

Вместо двухсот цену сбили до ста рупий, и покатили, протискиваясь между солидным транспортом.

Но у нашего тщедушного водилы был свой резон: первую остановку он попытался сделать возле злачного места, что бы мы покурили кальян, затем возле магазина текстиля, а при третьей попытке был обруган так, что понял - от исторических ценностей ему не отвертеться, и покрутил к Вратам Индии.

Торжественно подъехав к центру, он доверительно сообщил, что дальше их (рикш) полиция не пускает, а мы за тем углом сами уже всё увидим и найдём. Давайте деньги! Заподозрив неладное, отвечаем, что сначала проверим, куда он нас привёз, а уж потом мани. За углом нас вразумили: до храма Лотоса и Кутуб Минара ещё 17км.

Вернулись. Ругаемся. Лопочет на своём. Везёт назад. Дали всё-таки 100 рупий. А время безнадёжно потеряно!

Для него самым важным было «снять» клиента, завезти в свои точки и получить с этого от хозяина процент. Урок был получен, и потом, садясь в такой транспорт, мы уже сразу говорили, что в Индии второй раз, текстиль – не надо, маркет – не надо, кальян – не надо, а надо только туда-то. Деньги наперёд ни в коем случае давать нельзя, не довезут.

Мне, как велосипедисту, стало даже немного жаль его: вес килограмм сорок, сухой, педали крутит пяткой, переваливаясь с ноги на ногу «танцовщицей», а уж если чуть в гору - встаёт и толкает своё такси впереди себя. Иногда подъезжает к ларьку и какую-то хрень под язык кладёт.

В Индии ты постоянно находишься под прессингом: «Ты лох, тебя надо обмануть». Цену завышают в два-три раза. Однажды билет на междугородний автобус в турфирме нам предложили за 650 рупий, а через дорогу в кассе автовокзала всего лишь 150.

Нашего человека можно везде узнать. Как ни рядись, какие точки на лбу не ставь. Славяне.

Покупаем билеты на поезд. Касса интуриста – место интересных встреч. Рядком, как на завалинке, сидят ряженные, вернее наши женщины в сари с тилаками на лбах. Кокошники и сарафаны им бы больше пошли к лицу, а так – комедия, да и только! Обрадовались, хоть словом русским есть с кем перекинуться. Едут они в ашрам к Саи Бабе в Путтапарти на его день рождения, да на всех билетов не хватает. Но они не ропщут: «Значит так аватару угодно!»

А нам везёт. Ещё сутки поездом на север, полдня автобусом и мы в Дхарамсале.

Вокруг горные вершины Гималаев.

Загадочные и недоступные, много раз на голубом экране виденные, а тут – можно рукой достать. Буддисты-мудрецы, йога, медитация и ты к этому прикоснёшься. Визжишь от удовольствия, может и тебе откроется какая-нибудь тайна.

Тайны пока никакие не открывались, а вот отель искать надо. Нашли. На втором этаже маленькая комната с двуспальной кроватью, туалет, душ, горячая вода – всё очень скромно и обшарпано, кроме помпезного названия «Роза де люкс» и вида на заснеженный хребет. В «Хилтон» и «Империал» мы не пошли – они были такие же, как два моих сарая, взятых вместе, только названия громкие. А что можно требовать за 15 гривен с человека в сутки?

В Дели, найденный впотьмах недалеко от Мейн Базара отельчик, был втрое дороже, без обещанной горячей воды, зато со скалапендрами, комарами и мышатами, которых за пару дней мы прикормили. Из душа соседнего номера утром раздавались громкие звуки, обычно сопровождающие пищевые отравления. Мысленно посочувствовав страдальцу, с удивлением услышал их и с других номеров. Оказалось, что это одна из индийских тайн – утреннее очищение носоглотки.

Дальше с гостиницами нам везло больше.

В индийских Гималаях сейчас проживает почти 200 тысяч тибетцев, бежавших в 1959году от китайских коммунистов. Они получили политическое убежище сначала в Дальхаузи, но местные жители воспротивились и просчитались. Потеря Дальхаузи обернулась удачей для провинциального города Дхарамсала и МакЛеод Ганж. Здесь расположилось тибетское правительство и парламент в изгнании, и сюда устремился поток буддистских пилигримов со всего мира.

Любимое занятие иностранцев – философские дискуссии в кафе и ресторанах, посещение резиденции Далай ламы, монастыря, храмов и трекинги. Здесь можно встретить дружелюбных буддийских монахов, отели и множество магазинов, торгующих тибетскими сувенирами.

Говорят, нет ничего постояннее временного состояния. Не знаю, как монахи, но торговцы вряд ли захотят вернуться назад – место уже «прикормленное», хотя тема «свободу Тибету» по-прежнему актуальна.

Норбулингка.

Здесь, среди умиротворяющего японского сада, находится летняя резиденция Далай ламы, храм с огромной позолоченной статуей Будды Шакьямуды и институт, изучающий художественное наследие Тибета.

Приехали мы туда, а там центральное телевидение снимает клип с участием монахов и местного населения: все скандируют на фоне зажигательного шлягера. Люди пришли семьями, нарядные, многие из далека. Присоединились и мы.

Покрутили барабаны, посетили выставку и музей, угостились очень вкусным тибетским чаем массала (варится в монастырях с молоком и сахаром), трижды обошли святые места.

На прощание сфотографировались с монахами - крепкими бритоголовыми ребятами в красных халатах, были и монахини – тоже бритоголовые и отличить их друг от друга было трудно: одежды одинаковые, лица тоже.

День прошел, как один миг.

Горные дороги.

В Дхарамсале туристы долго не задерживаются и направляются вверх в МакЛеод Ганж. Разница высот между ними настолько большая, что по серпантину приходится проехать 10 км, а по прямой всего 3км.

Автобус делает повороты на 180 градусов, вниз стараешься не смотреть – там пропасть, а крыши домов кажутся спичечными коробками. Задние колёса уже почти висят, когда разъезжаются встречные автомобили. Закрытый поворот выполняется на удачу, с надеждой, что впереди свободно, при этом, конечно, постоянно сигналят.

Кондуктор по ходу зазывает пассажиров, и всё время свистит, давая отправление или остановку.

У шофёра в кабине на капоте двигателя постоянно сидят три – четыре человека и что-то ему рассказывают, а он живо поддерживает разговор, отвечает по мобилке и ещё жуёт какую-то гадость, периодически сплёвывая в окно. Некоторые пассажиры делают то же самое, и от этого окна в автобусах и поездах все в бурых пятнах. В это время лучше не высовываться!

Скорость шофёр включает всем корпусом, но главное, конечно, тормоза.

Непривычное для нас левостороннее движение, дух захватывает – не разминёмся! Первое время мы даже пытались остановить от страха автобус и поискать другой, но это только вызвало дружеский смех у пассажиров. Мы поняли, что и другой будет таким же, и решили: будь, что будет, не посрамим нацию!

А в следующих поездках с нами уже были ладанки-амулеты, заговорённые буддистскими монахами.

На автостанциях водитель отдыхает, а юркие тощие механики с ключами проползают под автобусом и что-то подтягивают.

Если шофёру в дороге надо остановиться для решения своих личных дел, все терпеливо молча будут ждать столько, сколько нужно.

На лобовом стекле автобуса рюшечки, боги, занавесочки, амулеты, иллюминация - дорогу еле видно, а снаружи он разукрашен, как новогодняя ёлка. Кабина машины – это дом шофёра.

Горные трассы – это дороги жизни, они загружены и днём и ночью. С наступлением сумерек, они превращается в праздничный фейерверк от иллюминации на автомобилях и отражающей светотехники. Мощные дизельные машины и автобусы все индийского производства ТЛТЛ. Есть чем гордиться!

Лечиться надо в Гималаях.

Кто не слышал о чудесах тибетских врачей? Здесь, в окрестностях МакЛеод Ганжа, находится Тибетский медицинский и астрологический институт, а в городе – клиника и аптека.

Обучение нетрадиционному врачеванию – дело длительное и непростое. Первые два года уходят на заучивание наизусть четырёх толстых старинных фолиантов. И только после сдачи экзамена, длящегося несколько дней подряд, учёба продолжается ещё пять лет, затем работа в паре с опытными врачами.

Решили и мы побывать на приёме. Такое бывает раз в жизни. Говорят, в Киеве есть один, но доказано, что он «левый».

Проблема в языке. Случайно узнали, что в монастыре есть монах из Бурятии, знающий русский. Разыскали. Оказалось, что он только понимает, но не говорит. Зато он знаком с другим, и понимающим, и говорящим. Встречаемся. Тот стоит с чемоданом – уезжает, но с готовностью созванивается с нашей землячкой из Севастополя, уже семь лет живущей в МакЛеод Ганже. Здесь она изучает тибетский язык и культуру, каждый её день расписан по часам, но Тая бескорыстно соглашается на нашу внезапную просьбу. Последующие дни она была просто нашей путеводной звездой.

На приём захватили историю болезни, написанную по-английски. Небольшое одноэтажное здание. Записались в регистратуре, взяли у двери кабинета дощечку со своим номером и, немного подождав, заходим. За столом мужчина средних лет в европейском костюме, напротив – ассистент.

Читает, задаёт вопросы, тщательно щупает пульс, смотрит в глаза и выписывает рецепт, а на обратной его стороне рекомендации. Таечка переводит и комментирует. Приём занял 10-15 минут. Стоимость его включается в стоимость лекарств и невысока. Лекарства – это шарики восьми видов, разного цвета и размера, принимаемые в течение дня по определённой схеме, а самая главная пилюля – ринчена – принимается один раз в неделю, при этом соблюдается вегетарианство. Хронические болезни лечатся около года, и отстраивается весь организм, а не какой-то один орган.

Заочно лекарства не продаются – нужен пульс. В Москве на чёрном рынке эта ринчена стоит до 1000$. При нас на приём пришла большая семья из Казахстана – приехали по совету родственников, говорят, что и онкологию излечивают. С чего сделаны таблетки – секрет. Некоторые говорят, что там есть и помёт животных, но когда болеешь, и не то съешь! А при институте в музее есть экспонаты – все виды лекарственных растений и минералов, используемых в тибетской медицине.

В Варанаси тоже можно было полечиться. Индийские улицы вы себе уже представляете. На краю тротуара, на бордюре сидел на корточках стоматолог-протезист, а напротив, на доске – клиент. Возле врача на полу разложен инструмент: ручной наждачный круг (видимо, пациент его должен крутить, когда специалист обрабатывает коронку), ржавый треугольный напильник и такие же пассатижи. Рядом баночки с пломбировочным материалом, цемент и заготовки протезов. К нему уже очередь.

Пробегаем мимо. Стало интересно, почему один мужик (без халата) лезет к другому в рот, а тот терпеливо ждёт, но когда рассмотрели на асфальте съёмные протезы – ситуация прояснилась. Предложили и нам, обещав даже цвет подобрать.

Анестезия видимо выполнялась молотком. Клиенты и доктор были спокойны: никто не нервничал и не ойкал

Ревалсар.

Остановились на ночёвку в монастыре. С окна вид на озеро и на громадного Будду. Высота его метров 30-35. Стоит он на вершине храма на фоне зелёных гор золотистый, пучеглазый, взгляд добрый, но загадочный и рукой как бы благословляет, но и предостерегает. И ты с ним такой маленький и будничный.

Внизу монахи читают молитвы, точнее издают гортанные звуки и трубят в трубы, похожие на наши трембиты. Большое тихое озеро кишит рыбой – коропа. Их подкармливают рисом, но никто не ловит. Обезьяны бегают по крыше. Одна забежала в номер – вовремя выгнал. Воровка. У одного туриста они спёрли портманэ с документами и деньгами. Еле отняли. На окнах везде решётки.

Наблюдали такую картину. В саду жил выводок собачат. Обезьяна подкараулила, когда мать ушла на поиски пропитания, поймала маленького щенка и стала бить его по голове. Собачонок визжит. Сбежался весь выводок на выручку, и отбили его у обезьяны.

Местные мальчишки любят обезьян дразнить, но, опасаясь их, убегают врассыпную.

В горах вечер приходит быстро. Монахи пускают в озеро плавающие горящие свечи, бьют в колокола, гудят в трубы, читают свои гортанные молитвы. Засыпаем и мы, обложенные пластиковыми бутылками с горячей водой, ночи холодные. И хотя со своим уставом в чужой монастырь не ходят, прочитали и мы свой «Отче наш». Хуже не будет.

Раннее утро начинается с того же самого, только большой Будда на горе при меняющемся солнечном освещении оживал и становился другим. И так каждый день. Время здесь остановилось.

Индия – страна религиозная.

Рядом с монастырём буддистов стоит храм сикхов. Индия – страна религиозная, может быть на том и держится: 82% населения исповедует индуизм, 12% мусульмане, 3% христиане, 2% сикхи, доли процента составляют буддисты, джайны и парсы.

Религия помогает индийцам выразить чувства идентичности, скрепляет дружеские и деловые связи. У индусов самсара (цикличность круга жизни, смерти и перерождений), управляется кармой-верой в то, что положение человека в обществе зависит от его действий в прошлых жизнях. Это и определяет их основные цели жизни.

Всё общество разбито на касты. Высшие – это брахманы (священники, учителя) и кшатрии (правители, воины), а низшие – состоят из торговцев, слуг и рабов.

Верующие стараются пройти все этапы жизни, не нарушив ограничений, накладываемых кастой и религией, поэтому появились строгие правила о чистоте, ограничивающие контакты разных каст. Так как все выделения тела считаются нечистыми, индусы пьют из бутылок, не касаясь горлышка, и сморкаются в салфетки, а не в носовые платки. Так как вода помогала очиститься, водоёмы обрели небывалую святость, в особенности Ганг.

Индусы ежедневно почитают богов, зажигая свечи и благовония, читая молитвы и делая подношения из цветов, риса, сладостей и фруктов, посещая храмы, заказывая пуджи.

Христианство приобрело здесь свои черты: красочные фестивали, подношения в храмах и даже ношение прихожанами тилака на своих лбах.

Не буду останавливаться на известных всем исламе, буддизме и сикхизме. Одна из самых малочисленных и неуловимых религий мира – зороастрианство. Эти поклонники огня имеют храмы, но в их домах обязательно должен быть очаг с неугасимым священным огнём. Соседи их вынуждены мириться с необычными похоронными традициями: тела кладутся на крыши специальных шестиметровых башен, чтобы плоть съели стервятники, а кости истлели от солнца, ветра и воды. Правда, сейчас стали использовать крематории или бетонные гробы.

Уважать надо все религии и никому не надо менять свою религию. В любой религии есть истина. Пусть существуют разные религии.

В этой стране веруют в своих богов все, и религиозные вожжи помогают управлять огромным населением.